Малыш, коттедж и берёзки

В общественной бане на Васильевском острове я люблю подслушивать разговоры стариков. Притворяюсь, что дремлю, и представляю себя учеником философа в античных купальнях. В беседах стариков много интересного, например, можно услышать что-то вроде: «Думай как мужчина, но поступай как женщина.» Я понимаю эти мудрости так: «Рискуй осторожно». Так я и живу. С оговорками. Время от времени в случайном порядке интуитивно меняются мои внутренние полюса. Свою внутреннюю женщину я люблю и берегу.

Возможно у некоторых написанное далее вызовет недоумение, отвращение или гнев. Но я все же скажу: я ненавижу женщин. Они просто создают дискомфорт. В первую очередь потому, что женщины требуют, чтобы за них работали. А работать я не люблю. Выражение «Женщина важнее всего, она дарует жизнь» вызывает у меня образ перенаселенной Индии с детьми в мухах. Успешной женщиной в миру считают ту, что может обуздать здорового и умного жеребца, добывающего бабло. С помощью разных уловок: так называемой женской мудрости, таланта жрицы любви, хитрости, косметики и веры в гомеопатию, — женщины приходят к желаемому финалу жизни в покое и достатке. А мужчины выполнив свои функции сгорают лет на двадцать раньше. На выходе у женщин — недвижимость, материальные блага и внуки. Чем больше, тем надежнее. Чистый бизнес, ничего личного. Мир стоит на пирамиде, где на одной чаше весов лежит женское счастье, а на другой вагина как дозатор удовольствий для тупоголовой муже-машины.

Я всю школу тусил только с девочками, слушал все их разговоры. Я все подслушал. Я все знаю, что ОНИ на самом деле думают о мужиках. Я — волк в овечьей шкуре. Вы спросите, а как же секс? Секс для меня прежде всего — тяжелый физический труд. А работать физически я не очень люблю. И предпочитаю, чтобы и эту работу делал кто-то другой.

Любая мать посчитает мои мысли девиантными, поскольку на этом держится вся её античная вселенная. Но и мужчины не лучше: в страхе перед пустотой и бесцельностью жизни они наивно цепляются за высшую миссию продолжения рода. Если у них отобрать это, они сойдут с ума от ужаса. Я не считаю продолжение рода вышей миссией. Бредни о высокой цели, на мой взгляд, удел индивидуумов с ограниченной фантазией. Продолжение рода — это всего-навсего животный инстинкт. А как же мораль? Дети? В этом месте, возможно, уместно было бы процитировать несколько фрагментов «Происхождения семьи, частной собственности и государства» Энгельса, но я не буду этого делать, поскольку это позапрошлый век. Я совсем не против детей — с ними немного классно поиграть, можно подружиться.  С чужими, но не своими. Свои дети, как и женщины, требуют времени, внимания и средств.

Страх перед одиночеством и нищетой заставляет думать многих о детях как об основном персональном бизнес-проекте будущего. Есть в детях еще радость общения и базовая человеческая потребность совместной деятельности, но и они в современном мире защищенного персонального пространства сублимируются в соцсетях.

Мои главные аргументы в пользу личного чайлдфри-статуса напрямую связаны с прогнившим статусом института государства. Прежде всего, государству нужны новые души. Государство с особой легкостью манипулирует вашей свободой, если у вас есть дети. Дети — это кредиты. Дети -это ипотека. Дети — это рабство. Взятки на садик или элитный лицей. Взятки врачам и учителям. Левиафану нужны новые рабы, которые будут всю жизнь гнаться за эфемерным счастьем в виде спортивного авто в коттедже с бассейном. Я понял, что я не хочу кормить Левиафана. Заниматься творчеством, наукой гораздо интереснее.

Ласкание собственного эго — это уловка, с помощью которой современное государство, и капитализм, и Марк Цукерберг промывают мозги мужчинам и женщинам. Женщинам с рождения постоянно развивают паранойю, что они не достаточно женственны, а мужчинам — что они не достаточно мужественны. И те, и другие как олухи из кожи лезут вон, чтобы преуспеть и стать настоящими, истинными. Натягивать на себя костюм такого мужчины я не хочу, но не прочь иногда натянуть себя на мужской манекен.

В заключение притянутая за уши параллель истории моей жизни, объединяющая всё написанное выше. В конце девяностых я работал пиарщиком в элитном мужском ателье, у меня было пятнадцать высококачественных костюмов из шерсти, один из которых был двубортный Brioni, сшитый в Италии по моим персональным меркам. Я так хорошо погрузился в предмет, так хорошо прочувствовал удобство каждой детали классического костюма, что часто говорил себе — когда я разбогатею, буду носить исключительно классические костюмы самого высокого качества. А если не разбогатею, то не буду размениваться на что-то среднее. Ну, вы меня понимаете, это я про семью и детей. Это для меня, увы не цель, а побочный возможный продукт моего творчества.

Москва — Киев, 2017.

Автор Моник Билучший, фото #Домохозы

Добавить комментарий

ПОХОЖИЕ СТАТЬИ