Целибат, мода и шаманство

Почему Гоша Рубчинский и Вика Газинская не дают обет безбрачия?

Дорогой посетитель, читай с расстановкой, и затем слегка ускоряясь…
Ты слышишь мой голос. Сейчас мой голос уносит тебя в прошлое. Я считаю до пяти, и с каждым счетом, ты проваливаешься все дальше и глубже в древность. На счет пять ты окажешься в далеких временах до появления религий, и цивилизаций. Я говорю «раз» — ты становишься расслабленным и восприимчивым. Я говорю «два» — ты погружаешься в протоисторию до возникновения власти. Твои руки тяжелеют, пальцы становятся влажными. Ты пролетаешь сотни тысяч лет. Три — тепло растекается по телу, вокруг нет городов, нет дорог. Твои ноги и ступни тяжелеют. Ты погружаешься в дикость и анархию. Четыре — еще глубже и дальше. Население земли меньше миллиона человек. Пять — ты в доисторическом стаде. Ты наблюдаешь за ними из-за кустов.

Ты видишь свободное от вины и стыда примитивное стадо из тридцати особей. В нем царит полная сексуальная свобода. Ты видишь самок с отвисшими молочными железами, которые сношаются десятки раз в день со всеми или почти всеми желающими самцами в группе, видишь, как групповой секс снимает напряжённость и поддерживает сложную сеть социальных контактов. Видишь гиперсексуальных самцов с массивными пенисами. Ты видишь раннее сообщество собирателей с резко выраженным равноправием членов, которые делятся друг с другом почти всем. Привычка делиться касается и секса. Мини-команда знакомых друг с другом самок и самцов, где большинство взрослых имеют несколько сексуальных отношений одновременно. Большинство, но не всех на сто процентов! Иногда, по разным причинам, самец или самка из стаи остаются в стороне. Фригидны, некрасивы, гомосексуальны, слишком умны или все одновременно, мы точно не знаем, почему они в стороне. Но судя по всему, самые ушлые из этих отшельников постепенно превратятся в шаманов, знахарок, травников и магов.

Это происходит не сразу. Постепенно, спустя примерно две сотни тысяч лет, к началу эпохи земледелия и частной собственности, они займут разные ниши в социальной иерархии. Люди начали обрабатывать один и тот же участок, и частная собственность быстро сменила общинную. И если секс у охотников и собирателей был основан на взаимности, то на стадии сельскохозяйственного производства секс становится извращённым, подавляющим, гомофобным и сфокусированым на воспроизводстве — читаю археолога Тимоти Тейлора, автора книги «Доисторический секс». Для собирателей собственность – то, что нужно переносить, и она минимальна. Никто не задумывался о том, чьи вокруг леса, мясо, солнце. Мужчины и женщины  сообща справлялись с опасностями. Вклад самца в потомство – не как у нас сейчас – распределялся и не имел смысла для женщины и ее детей.

Мы родились в парадигме, где землёй нужно владеть и передавать по наследству. Еду, которую раньше находили, теперь приходится обменивать на результаты все более причудливых человеческих активностей. Из-за частной собственности, впервые в истории нашего вида, брак стал наиважнейшим фактором. Соответственно, отсутствие желания или возможности не состоять в браке приходится маскировать за потусторонними и мистическими причинами.

Мой случайный знакомец Сергий ждал меня в «Шоколаднице». На столике перед ним стояла тарелка с куриным цезарем. Из-под пуховика выглядывал подрясник. Я не пытался выяснять, кто он точно, диакон или протодьякон, и не собирался называть Серёжу батюшкой, вместо этого стрельнул у него тонкий «Вог» с ментолом. Он, как и несколько его ровесников, то ли из Луганска, то ли из Харькова, уже много лет тусят в Москве. Живут где придется, иногда по несколько человек в съёмной однокомнатной квартире в Капотне. Иногда ночуют по-пятсот рублей в дешёвой гостинице в Свиблово. Подрабатывают кто как, иногда отпевая усопших, иногда выступая в роли ассистента священнику более высокого ранга. Иной раз вся выручка за день — подаяния в виде батона хлеба, пряников или конфет. Это пример той формы, которую принимает изгой, чтобы выжить с сообществе бесконечно трахающихся шимпанзе.

Поэты, писатели, футурологи, бродячие артисты, дизайнеры моды, Остапы Бендеры и Кисы Воробьяниновы — все они далеки от земледелия или крестовых походов. Телеведущий, работающий в жанре фрик, Анатолий Вассерман, лукавит, когда говорит, что жалеет, что в молодости дал обет безбрачия. Писатель Пепперштейн, автор «Мифогенной любви каст» лукавит, приказывая своему окружению раздеваться для игр, имитирующих ритуальные оргии. Дизайнер Гоша Рубчинский лукавит, когда говорит, что толчком для превращения его в дизайнера моды послужила форма скейтборда. Скорее всего, неженатые адепты и мистики русского серебряного века или английские прерафаэлиты так же хайпили в свое время. И венецианский маскарад, и московская мидсаммер найт имеют одну природу. Как писал великий, кстати, тоже шаман, Пелевин в романе «Жизнь насекомых», бабочки, богомолы и навозные жуки пытаются влезть на гнилой пень. Но культурная подоснова всего этого понятна — в нашем очень запутанном обществе отбросить стыд и иметь возможность оправдать погружение в докультурный экстаз.

Шанель, Валентино, МакКуин, Вика Газинская, Гоша Рубчинский, — все дизайнеры моды по сути те же одиночки-девианты, те кто в борьбе за место под солнцем в архаичной иерархии, взяли на себя роль быть современными шаманами. Они несчастны и счастливы одновременно. С одной стороны, они вне парадигмы семьи и, возможно, испытывают дискомфорт, находясь в обществе нормальных женатых людей. С другой стороны, они как бы с ухмылкой из кустов наблюдают за обществом, не понимающим, что оно недалеко ушло от тех, кто населял землю двести тысяч лет назад. Дизайнеры моды предлагают тот же набор фетишей и тотемных образов первобытной деревни, ритуальных масок и перьев, но упакованных в латекс, нейлон, иногда в кашемир. Посмотрите на любое дефиле: любая коллекция — это набор древних или античных архетипов, переведенных на язык улиц. Современные шаманы с легкой иронией подсовывают мужчинам и женщинам дополнительные инструменты, усиливающие их маскулинность или женственность. Они виртуально состоят в групповом браке со всеми, кто принимает их эстетику и покупает их товары. Им уже не нужна иллюзия обета безбрачия, который современным языком можно трактовать как лишь «один из второстепенных компонентов большого комплекса взаимно поддерживающих друг друга религиозных мемов»

 Автор Моник Билучший,

иллюстрация «Пробудившийся стыд», У. Х. Хант 1853 год, галерея Тейт, Лондон

Добавить комментарий

ПОХОЖИЕ СТАТЬИ