Мы сидим в 7 Snickarbacken, концепт-кафе, маленькой галерее-бутике современного искусства, неподалеку от школы, где учится Лео. Помещение напоминает гараж с высокими потолками, нишами в стенах, в которых вмонтированы работы молодых фотохудожников. На столиках — зажжённые свечи, а в большом зале в качестве инсталляции развешено постельное белье.
«Crazy fucking cool» — резюмирует моя новая подруга из Нью-Йорка Эрин, бывшая PR-агентша Barney, магазина-мечты каждой девушки.
Мы недавно познакомились на параде ООН, проводимом в школе, где учатся наши сыновья. Наша дружба воспламенилась, как факел. Ведь у нас столько общего. Мы обе иностранки, замужем за шведами, недавно в Стокгольме и смотрим на все свежим, незамыленным взглядом вновь прибывших — видим все пороки шведского общества. Мы можем часами песочить шведов и их уклад жизни. Все нам не так. Шведы — ходячие холодильники, не имеют и не умеют выражать эмоции, ходят с замороженными лицами, а вечерами, поди, бьются в истерике дома за закрытыми дверями. А чего добились шведки в своей погоне за равноправием? Пашут как лошади наравне с мужьями, чередуя отпуск по уходу за ребенком, рожают по трое детей, нанимают тайских нянь и через лет 5 разводятся. Делят детей — каждые две недели дети то у мамы, то у папы. Ходят обедать вместе в выходные и в ресторане оплачивают счет пополам. Фу, как не романтично. Это наши примерные темы для обсуждения.
Ну, и конечно, наши мужья и то, как родина отрицательно повлияла на них. Словно лакмусовая бумажка, выявила она в них все самое низменное, шведское, с мелким призывом к ежедневной экономии.
«Подумать только», — негодует Эрин, — «Когда мы жили в Лондоне и снимали квартиру в Челси, Дэвид водил меня каждый день обедать в рестораны и никогда не обсуждал счета, которые молча оплачивал. Здесь в Стокгольме, он отчитывает меня за то, что я заказываю еду на дом, а не готовлю сама. Хотя, я не сдаюсь», – довольно добавляет она. «Вечером, когда он возвращается домой из банка и звонит, чтобы узнать о планах, я советую ему захватить по дороге что-нибудь перекусить, так как мы с Оливером уже поели. Он приходит так поздно», — жалуется Эрин, — «почти в восемь часов, когда Оливеру пора спать, а я не ем после шести».
Я согласна с подругой, я ее понимаю: поздние ужины — не моя тема. Хотя моя русская кишка тонка по сравнению с ее американской. Я всегда оставляю ужин для Эдварда, если только он не на встрече по работе в ресторане. А как же иначе? Он на работе, а я дома — могу позаботиться хотя бы о еде. Ведь так меня учила мама. «Женщина должна быть хорошей хозяйкой». «Не так ли?» — ищу я поддержку у Эрин. Но напрасно. В этом вопросе у нас разные взгляды. Как настоящий житель NY, словно свежемолотым перцем, приправляет Эрин каждое свое высказывание легким ругательством. Ведь, что такое «фак» по сравнению с нашим матом? Так, ни о чем.
Эрин считает, что она не обязана следить за питанием своего мужа, ведь он не ребенок, и она не его мама, а жена — подруга и любимая женщина. Я внимательно слушаю ее и – о, черт — не могу не согласиться. Ну кто сказал, что мы должны кормить своих мужей? Это стереотипы, пережитки прошлого. Хотя я тоже считаю, что русская женщина в обмен на замужество гораздо охотнее, чем, скажем, немка, француженка или шведка, отдает свою жизнь на служение семье, растворяется в муже и детях, принимая полностью его условия. Этим, наверное, и объясняется недавняя мода на русских и славянских невест в Европе, к примеру, в Швеции, хотя сейчас, похоже, тайки переплюнули даже украинок. К слову, мама Эрин родилась в семье украинских эмигрантов в Америке. Может быть, поэтому мы так отлично понимаем друг друга. Мы болтаем дальше, переходим на моду. Эрин говорит, что Шанель носят только русские или китаянки. Я парирую, смеясь: «А что что носите вы? Майкл Корс?»
Да, русские женщины любят роскошь, а также меха, каблуки, мейкап и богатых мужчин. А кто их не любит? «Вспомни «Завтрак у Тиффани»», — апеллирую я к американской классике, обращаясь к Эрин. Главная героиня Холли Галайтли — неподражаемый образ, созданный Одри Хепберн. Труман Капоте назвал ее прототипом американской гейши, working girl, но не проститутка. Она не работала, но богатый мужчина, с которым она выходила на ужин или в ночной клуб, был обязан подарить ей украшение или выдать чек, и если ей хотелось, она могла пригласить его к себе на ночь.
Все женщины любят роскошь и особое отношение к себе. Мне кажется, что, к примеру, московский образ жизни женщины замужем за мужчиной с деньгами: салоны, фитнес, шопинг, маникюры, укладки, водитель, множество нянь, — такой обычный цикл, безусловно, повышает самооценку и создает ауру Богини. К сожалению, этот образ жизни почти не переносим в Европу. Он не сработает здесь или потребует уж очень больших денег и обособленного существования. В Европе принято считать деньги, даже если их много, это считается нормальным.
В то время как мы, русские, до сих пор слывем транжирами, действуя спонтанно, по велению души. Да, кстати, помните этот термин «русская душа», указывающий на особенности русского характера и мировоззрения? Мне кажется, все реже и реже русских в Европе оценивают с точки зрения «загадочной русской души». К примеру, известный русский философ Н.А. Бердяев, так характеризовал русского человека: «Широк русский человек, широк как русская земля, как русские поля». Мне это описание очень нравится, и так не хотелось бы, чтобы в Европе забывали о загадочной русской душе. Ведь, согласитесь, так приятно сознавать, что если и захочется, можно выкинуть коленце, ну, к примеру, в ресторане под настроение махнуть стопку водки, по-гусарски перекинув ее через плечо, томно закатить глаза, взмахнуть цветным платком, пусть даже от Hermes или из Zara, потребовать, чтоб заиграли «Очи черные», с горящими глазами выскочить в центр, солируя, исполнить пару па, да так, чтоб все зааплодировали, а потом объяснить все это удивленному мужу порывом загадочной русской души — чтоб недоумевал и побаивался, не провоцировал тоску по Родине, а, к примеру, с пониманием относился к ежемесячным поездкам на выходные в родную Москву. Вот это мы можем, тут у нас кишка не тонка.
Но все-таки к таким «сценкам» лучше подготовиться, а то знаем мы эту Европу: либо водки не будет, а только аквавит местный, либо «Очи черные» не поставят, а то и не зааплодируют в финале, примут за чокнутую, еще и охрану вызовут.
Выйдя из кафе после встречи с Эрин, я задумалась. А что такое быть русской? Как вам кажется? В чем наше качественное отличие как русского человека, женщины? Как мы воспринимаем себя как нация, и какой посыл мы отправляем другим? И важно ли все это в современном мире постоянной миграции, беженцев, смешивания культур и религий? Так уж ли подвержены мы стереотипному мышлению, или это пережитки прошлого? Или все-таки истинное состояние человека не поддается классификации, роль или личность является условной, а природа человека – это не вещь и не тело. А что же тогда? Может быть, все-таки, душа?
«Загадочная русская душа»,- отвечу я вам.
Автор Лена Блюмквист, фото #Домохозы
